Я снова стреляю в себя.
Рассеянно и запоздало,
И выкрик из мёртвого зала
Подскажет, что всё это зря.
В петле голова набекрень,
Не спать с февраля до июля...
Сливаются звери и люди
В какую-то чёрную тень.
Рассвету стреляю в живот.
И им исцеляюсь от пули..
Все свечи в России задули,
Есенин весной оживёт.

Я снова стреляю в себя,
Не думая с жизнью проститься -
Уверенный самоубийца.
Курок нажимаю любя.
Я снова стреляю в упор,
В ничтожного мне человечка.
Но тут возвещает осечка,
Что я не убит до сих пор.
Картины простреленных лбов
Поэтов всегда вдохновляли.
И часто в рулетку играли
Есенин и Мариенгоф.
Один из них позже на шее
Себе намотает петлю.
А я пистолеты люблю
И пулю пустить поскорее.

Я снова стреляю в себя И зал рукоплещет мне стоя. Наверно, я что-то да стою, Раз зал принимает любя. Назавтра я буду травиться. А в зале - старушка с платком Град слез промокнет уголком И мне все воздастся сторицей. А в среду я брошусь под поезд. Без криков и лишних истерик. И будет пустынно в партере… Вот жизни печальная повесть.


мож я че не так уловил? простите)

Я снова стреляю в себя иголкою с ниткою вдетой. Не плачь обо мне, Кастанеда! Во всем заморочку любя, пришьюсь я к любимому сну в удушливой заверти клиник. Не Мариенгоф я, не циник, не вою в ночи на луну - я лишь из реальности выпал, смотрю на нее издалЯ, бредя посреди СуздалЯ... И заново делаю выбор.

:)

я снова стреляю в себя - как в воду - не факт, что попала. Секунду назад здесь стояла - дрожа, отражаясь, любя. И - нет. И поди скажи - где? Всё прочее - только в прогнозах, в тире, в поэтических позах, но только не в этой воде. Здесь дождь отменяет рассвет, и поезд плетётся на север, за окнами - ливер и клевер, и с нами всё то, чего нет. Конвоя нет кроме лесов, но это страшнее, быть может. И эхо твой выстрел разложит на тысячу голосов.

Я снова стреляю в себя - и выберу не холостые. Я истины знаю простые. Чем старше, тем проще... Заря всплывает неспешно-привычно, бензиновым пузырем. Конечно, когда-то умрём, но так не хотелось бы летом! Наш путь пролегает туда - к Голгофам через Коктебейли, мы тащимся, как Емели - на печке, в плацкарте, пешком. Но верно и неуклонно. Закончилось лето. Сентябрь. Я выберу не холостые и снова стреляю в себя.

я снова стреляю в себя - ты будешь мудрее и старше, своих одноклассников даже, и даже взрослее меня. Мой день перепрОжит не зря, но снова толкает к наклонной, и досочка кажется тонкой, а я всё иду по наклонной, такой неожиданно тонкой, и воздух не входит по глотке, а рядом всё нету тебя. Мелькает устало заря, и мчат поезда с перегаром, в плацкартах мы прём за загаром, на южные кем-то моря.
Нас мамы родИли не зря, но мы даже это проели на хвойных брегах Коктыбеля, в песках на которые сели холодные капли дождя.

А, знаешь, я ждал сентября и снова дождался метели...