|
|
| ПРОИЗВЕДЕНИЯ |
|
|
| Рассказ |
02.01.2012 03:37:23 |
|
Хотел написать про собак, но кто-то из вас уже слышал этот рассказ, а кому-то вряд ли было бы интересно сие повествование.
Ну-у, про собак, виденных мною, когда я служил в армии, а они тоже там служили... о служебно-розыскных псах... Неважно, одним словом.
Совсем уже разсобирался было писать про это, как вдруг подумалось: это ведь было больше 20 лет назад… Наверное, ни одного пса уже не осталось в живых… Ни крепкого рослого Урала, терроризировавшего всех жителей посёлка, имевших собак женского пола (если собакам так можно определять половую принадлежность), постоянным пополнением собачьего народонаселения в виде пушистых комочков характерной, «под папу» окраски… Ни миниатюрной, вертлявой сучки Базы с раскосыми и будто кокетливо подведёнными тушью глазами… И всех остальных... До службы в армии собаки мне казались одинаковыми, словно воробьи, но на удивление они оказались такими разными, сосем не похожими друг на друга… Теперь уж, наверняка, никто из них не бредёт по нагретому полуденным летним солнцем трапу, дурея от запахов разнотравья и разноцветья, никто из них не обнюхивает огромные колёса лесовозов, притащивших по зимнику смолистые стволы столетних деревьев, никто из них не осматривает на контрольной площадке, наполненной запахами мазута, креозота, зэков, маленький смешной, словно игрушечный, узкоколейный мотовоз с парой таких же маленьких смешных вагончиков… Э-э-эх…
Напишу лучше про что-нибудь другое…
Например, о том, как я впервые попал в роту, в которой прослужил без малого два года. (хотя и эту историю кто-то из вас слышал).
После «курса молодого бойца» (КМБ ) меня распределили в 20-ю, самую, что ни на есть последнюю, роту нашей части №6606. После распределения сержанты нашего учебного взвода, до этого обращавшиеся со мной, как в прочем и со всеми остальными новобранцами, довольно сурово и высокомерно, стали в последние пару дней перед отправкой чуточку уважительнее, с некоторым трепетом в голосе произнося: «Вагиль, посёлок Новый Вагиль, 20-я рота? У-у-у, круто. Не повезло тебе… далеко это…». В день отправки за мной и ещё двумя бойцами, из других рот КМБ заехал сухопарый, небольшого роста весёлый капитан, сходу спросивший: «Кто на Вагиль? Айда в аэропорт». Я подумал, видимо, нам действительно дальше всех, если туда надо лететь самолётом, представляя себе белоснежный лайнер, уносящий меня и ещё пару сотен пассажиров через заоблачные высоты в далёкий посёлок Новый Вагиль. Непонятным оставалось одно: где среди местных болот и тайги могла притаиться бетонная взлётная полоса, если вокруг на сто вёрст нет дорог с более менее твёрдым покрытием. А на Вагиле где посадочная? На деле аэродромом оказалось пустое заснеженное поле, огороженное заборчиком высотой по колено, с торчащим на отшибе шестом, на котором безвольно повис полосатый носок, символизирующий полный штиль, да небольшая изба с голландской печкой посередине, о тёплые бока которой грели руки ожидающие своих рейсов поселенцы и военные. В качестве воздушного судна на поле выкатился лыжный Ан-2. В пузатенькой утробе «кукурузника», включая нас, разместилось около десятка пассажиров. Один из пилотов в меховой лётной куртке и унтах захлопнул дверь. Проходя между кресел, пробурчал что-то вроде: все уселись, пристёгиваемся. Проскакав несколько сот метров по снежным кочкам, небесный автобус оторвался от земли и запрыгал по воздушным ямам. В расположение теперь уже нашей, 20-й роты мы попали солнечным морозным январским днём, ненадолго показавшим красно солнышко и быстро сменившимся долгой зимней ночью. Все бойцы были в караулах, в казарме был только каптёрщик, крупный добродушный немец (не то казахский, не то уральский, теперь уже и не вспомню) по фамилии Зельцер, который, как позже выяснилось, несмотря на свою благостную внешность и вполне хозяйственную должность, раньше служил в Свердловской милицейской дивизии особого назначения и участвовал в ликвидации массовых беспорядков в разных «горячих» точках нашей необъятной родины. Последний раз в Алма-Ате. В то время периодически то там, то здесь возникали «народные» волнения, которые усмиряли милицейские батальоны из дивизий особого назначения, о чём почти нигде ничего не писали. Ротный или кто-то из взводных, точно не помню, говорили, что к «нам» Зельцер попал за драку с офицером там в Свердловске, поэтому его сослали к нам и отстранили от боевой службы (то есть он не мог ходить в караул с оружием) и определили дослуживать до «дембеля» в каптёрку: ведать портянками и валенками, шубинками и полушубками, шинелями и бушлатами… Но обо всём этом мне стало известно гораздо позже, а тогда он рассказывал нам, где и что в казарме, что за порядки в роте, подробно расспрашивал нас, кто мы и откуда. Я был из Киргизии, а другие два солдатика – казахи из разных казахских степей. Когда в роту стали возвращаться караулы, первым в казарму ворвался с клубами морозного воздуха небольшого роста румяный сержант в новеньком полушубке, в шапке с подвязанными наверх «ушами», несмотря на 30-тиградусный мороз, в валенках, которые он тут же стал стряхивать с ног, забрасывая их в разные углы, параллельно сбрасывая с ремня подсумок, выковыривая из рожков патроны, пропихивая без очереди в комнату хранения оружия покрывшийся испариной автомат и колодки с патронами… Этот безумный танец высвобождения из амуниции сопровождался криками: «Зельцер, Зельцер! каптё-о-о-ор! ты чо там уснул што ли, фриц! «огурцы» пришли?!!». «Да, – важно ответствовал Зельцер, высунувшись из каптёрки – пришли, трое». «Немцы есть?» (тут необходимо сделать небольшое пояснение, чтобы всё стало ясно: фамилия розовощекого сержанта была Геллерт, то есть он тоже был немцем, но откуда-то не то из Омска, не то из Томска). «Ага, есть – спокойно сказал каптёр и сделал многозначительную паузу, во время которой Геллерт перестал суетиться и аж засиял, расплывшись в улыбке, а Зельцер тем временем продолжил, показывая на меня пальцем, – из трёх казахов один немец и тот русский». Сержант несколько сник, но очень ненадолго, снова продолжив балагурить. Сцена повторилась ещё раз, когда в казарму ввалился третий караул, и вместе с ним огромного роста солдат с короткой, похожей на команду, фамилией Юст (тоже немец, из-под Кемерово). он правда не стал разбрасывать валенки по всей роте, но протиснувшись к каптёрке тоже спросил: «Фриц. Каптёр. Немцы есть?». Зельцер ответил Юсту то же самое, что и Геллерту: «Да, из трёх казахов один немец и тот русский».
|
 1  1077
|
|
| |
Соглашусь с Дмитрием : А дальше?  .
Описание самого процесса заставило окунуться в воспоминание парилки. Спасибо :-) |
|
|
1
24.01.2012 23:43:46
|
"описание... процесса... в воспоминание парилки"... видимо, речь о другом отрывке )))
|
| |
|
|
И? Продолжение где?
Пордовали зэки в перечне мазута, как бы между делом)))
|
|
|
1
21.01.2012 23:11:18
|
хорошо, что хоть что-то порадовало (если я правильно смог прочесть)))) хоть и между делом. ))
|
| |
|
|
2
24.01.2012 17:27:30
|
ну, эт я с телефона писал. Корявые пальцы не дают сделать это нормально
|
| |
|
|
3
24.01.2012 23:41:53
|
"корявые пальцы не дают сделать это нормально" - это нормально, но где продолжение? ))) хотя если серьёзно, абсолютно согласен: "о чём собственно эта реплика? да собственно, ни о чём..." очевидно просто, чтобы привлечь внимание ))
|
| |
|
| |
|
|
