Она любила называть это место центром волшебства, лабораторией бытового безумия. Все эти книжки с пожелтевшими страницами, шли поперёк листа ровные строчки неизвестных букв, и цветные яркие картинки, по которым можно понять, о чём идёт речь; все стеклянные сосуды, напоминавшие об алхимической деятельности далёкого времени; технические приборы, грудой лежащие в шкафу. Он называл это место конторой случайных радостей, и был доволен названием - разве что табличку не приделал над входной дверью, не для людей - незачем им наблюдать за столь тонким процессом - а для себя, на радость глазу.
Днём они жили обычной жизнью, не лишённой своих радостей и увлечений. Она работала журналистом, носилась по городу в цветной шали и объясняла неким неизвестным людям, почему они должны напечатать именно её статью; муж варил по утрам прекрасный кофе, музыка в наушниках совпадала с общим ритмом, звучащем в её голове - лёгкое создание ветра и солнца. Он был кузнецом, и эта работа занимала всё его свободное время; зачастую он шёл в контору сразу после кузни, несколько минут стоял на пороге, прежде чем зажечь свет - наслаждался тишиной и спокойствием этого места.
Вечером они работали здесь вместе - разбирали картинки в книжках, сопоставляли с собственным, уже немалым опытом - она приходила сюда каждый вечер уже почти год, он, кажется, всю жизнь.
- Подай мне немного запаха неба, - просил он, переливая что-то в сосуд из большой банки, в которой когда-то было варенье.
Она протягивала ему на вид совершенно пустой пакет и наблюдала через плечо, как воздух из него, вступив в контакт с прочим варевом, стал светло-синего оттенка, и вокруг действительно запахло августовским летним вечером, на закате, когда неспешные рыжие облака медленно и важно шествуют к горизонту. Если упасть в траву, смотреть на небо, оно пахнет именно так.
О, как они собирали эти запахи! Тогда она ещё не знала, зачем они это делают, он для неё был забавным чудаком, который сумел выдернуть её из постоянных будней, дал отдохнуть от забот, вспомнить о том, что такое быть ребёнком и делать бессмысленные, но очень интересные вещи. Он таскал её по лесам и заброшенным городам, они собирали солнечную пыль и мелкие, перетёртые в ладонях травы, смеялись, возвращаясь в контору уже под утро. Она даже думала, что у них намечается роман, и заранее тревожилась за мужа, за свой уклад жизни и спокойные ночные сны; о, как она ошибалась! "Есть вещи поинтереснее, чем строить замки из радости - иногда в них поселяется боль" - говорил он, раскуривая трубку и запуская дым в банку, чтобы потом наглухо её закрыть. Сначала для неё это было игрой, потом - безумием, и она неделями не появлялась в конторе, пытаясь забыть о ней, или хотя бы объяснить для себя какие-то вещи. А потом это стало правильной работой - той, которой занимаешься не ради денег, а потому что это - твоё дело.
Шли безумной чередой звонки. «Это контора случайных радостей?» - «А вы – контора безумных попыток?» - «Вы что-то хотели у нас заказать?». Иногда были платные вызовы от тех, кто знал о нас. Так, однажды женщина откуда-то с высоких постов их непонятной структуры за весьма немаленькую сумму попросила, чтобы её дочери весь день сопутствовала удача – там был важный экзамен. Иногда конторы передавали друг другу людей, обменивались опытом, смеялись. «А та, из случайных неприятностей, уволилась и перешла к нам, в хирургию души, представляешь? Вот что значит, совесть взыграла!». На телефон обычно отвечал он, говорил подолгу, усмехался; когда брала трубку она, разговор был коротким и быстрым – она не знала людей на другой стороне линии связи.
Иногда он уходил. Она оставалась в конторе, потому что должен же кто-то следить за всеми этими реактивами, процессами, подкармливать радужную кошку, которую они создали совершенно случайно, и которая теперь бродила спокойно где хотела, но через несколько дней всегда возвращалась сюда. Она сидела одна в темноте, перебирала чуть светящуюся шерсть кошки, и думала о том, как они похожи с этим мурчащим созданием - они оба приходят сюда, потому что здесь творится настоящее волшебство. А ещё они приходят сюда, потому что здесь есть он. Но ни кошка, ни она никогда ему об этом не скажут - потому что это ничего не изменит. Есть такие люди, которые слишком долго находились рядом с чудесами; они и сами стали чудом, их появление всегда означает что-то необычное, волшебное, но, увы, они совершенно не пригодны для обычной человеческой любви. Что ж, значит, так тому и быть - решала она, и шла заваривать чай из летних трав и солнечных лучей.
Он же в это время ехал в трамвае, наблюдал за людьми, прикрыв глаза, и постоянно записывал что-то в свой блокнот - теми же самыми ровными буквами, которыми были исписаны его древние книги, делал быстрые зарисовки. Мужчина в слишком тёплой для майского вечера куртке сидел на сиденье напротив, уставившись хмурым взглядом в окно. Его мысли были мрачны и полны тревожных ожиданий - ему только что сказали, что, возможно, потребуется операция на сердце, и он может её не пережить. Мужчина вспоминает незаконченные дела и сокрушается, что так долго копил на машину, но потом его мысли перескакивают на то, о чём он всегда мечтал, но не сделал, потому что не было времени. Всё потом да потом... - а ведь я всегда хотел завести кошку, вдруг вспомнил он, в детстве у него был котёнок, и память о нём иногда тревожила его больное сердце. Вот ведь глупости! - тряхнул мужчина головой, и люди в трамвае лениво скользнули по нему взглядом, - думаю о какой-то чепухе! И почему-то так обидно именно из-за того, что, наверное, уже никогда не будет у меня кошки...
Быстрые зарисовки, чертежи, ровный, неестественно ровный почерк - его рука писала очень быстро, сам он находился в неком трансе, пока мужчина, мысли которого он читал, не вышел на своей остановке. А в его голове быстро появлялся план.
«Это хирургия души?» - «Да, Саш, что случилось?» - «У меня тут человек, должен умереть при операции на сердце. Можете что-нибудь сделать?» - «Это запрещено, ты же знаешь. Даже ради тебя – нет. Я ведь потеряю работу» - «Да. Прости»
«Алло, это контора счастья?» - «Вы что-то хотели?» - «Да, понимаете…» - «Мы не занимаемся вещами, прописанными в базисной линии судьбы» - «Конечно, простите»
«Да что с вами со всеми?»
Прошло несколько тихих дней, и уже перед новым годом он однажды ворвался в контору, быстро прошёл вдоль ряда книг, кидая их в рюкзак одну за другой. Она спрыгнула с подоконника, тревожно заглянула ему в глаза – что случилось?
- Мне надо исчезнуть на некоторое время, я вернусь, дам знать. Уходи отсюда, быстро.
Он кинул себе под ноги горсть каких-то специй, на мгновение мелькнул светлый плащ - и он исчез, оставив её в конторе, где всё ещё оставались колбы и приправы, запахи и сны. Кошка выпрыгнула из окна - они жили всего лишь на втором этаже - и скрылась за углом; в ту же секунду в дверь ворвались странные люди. Это был вооружённый отряд, но их форма была абсолютно чёрной, без каких-либо знаков отличия, а сами они - все, как один, с светлыми волосами и резкими серыми глазами, словно неживыми. Её ударили по голове, и она потеряла сознание.
Потом были допросы, темнота; ей не делали больно, просто спрашивали, спрашивали день за днём, куда подевался её спутник, где книги, которые он писал, почему он оставил её здесь, планировал ли возвращаться... Она не знала ответов, не понимала, что вообще происходит, но очень хотела домой. Через месяц её отпустили.
Непонятно, как им удалось скрыть всё, что произошло, но муж словно и не заметил её исчезновения. На работе утверждали, что она не отвечала на звонки всего лишь вечер; она хотела разобраться, но заботы поглотили её с головой, и через какое-то время она уже не вспоминала ни о нём, ни о конторе, в которой произошло столько удивительных вещей. Иногда она встречала кошку, чья шерсть переливалась всеми цветами радуги, но очень быстро забывала о ней - ведь столько дел, столько дел...
Он приснился ей через полгода - и она ужаснулась, поняв, как быстро его забыла. Он гладил её по волосам, чего никогда не случалось наяву, смеялся, объяснял, что в этом нет её вины, что люди в форме дали ей таблетки, от которых очень легко забываешь о самых важных вещах. Говорил что-то о том, что он нарушил некий закон - дал жизнь одному мужчине, который должен был умереть от операции на сердце, что этого ему нельзя было делать, и теперь идёт охота. "Ты вернёшься?" - спрашивала она, утыкаясь носом ему в плечо. "Не знаю. Но ты должна кое-что сделать".
Перед чужой дверью она замялась, смущаясь столь позднего визита, но всё же нажала кнопку звонка. Дверь открыл грузный мужчина средних лет, по лицу его было видно, что он чувствует себя не очень хорошо - видимо, из-за перенесённой недавно операции.
- Вы что-то хотели?
Она протянула ему сумку, которую укрывала от холода и снега всю дорогу. Мужчина, как ни странно, не выгнал её вон, не сказал что-нибудь вроде "картошки не надо" и не захлопнул дверь. Он открыл сумку, и на него уставились два мерцающих глаза радужной кошки.
Ветер лёгким порывом донёс запах трубочного табака. |
1 
