Игорь и Настя были братом и сестрой, хотя им не всегда хотелось признавать это. Внешне они были не похожи: Игорь ― веснушчатый, рыжий, а Настя ― светлая, без единого пятнышка на лице, угловатая. С братом Настя не ладила: она часто следила за ним и ябедничала родителям, рассказывая про курение и алкогольные вечеринки. Игорь злился, но по-настоящему мстил сестре, когда собирал рюкзак в поход с друзьями. Родители запрещали ей ходить с братом: слишком маленькая, слишком опасно, слишком далеко и тяжело. Настя чёрным взглядом жгла Игоря насквозь, но всё равно оставалась дома.

 ― Малявка, ― бросал ей Игорь, и дверь за ним закрывалась.

Но сегодня родителей дома не было. Они улетели еще с вечера, и целую неделю можно было стоять на голове и ложиться во сколько хочешь. Настя проснулась рано ― стрелки едва достигли шести, ― и услышала скрип за дверью: брат ходил по коридору и собирал вещи. Наспех одевшись, Настя выбежала из комнаты:

― Куда это ты собрался?

― Не твоё дело.

― Очень даже моё. Я иду с тобой, ― заявила Настя. ― Если оставишь меня дома, я объявлю тебя в розыск. Будешь потом с милицией разговаривать.

Игорь швырнул в сестру котелком. Он смотрел, как тот грохнул об стену за её спиной, оглушил на секунду и беспомощно свалился на пол, потеряв ручку.

― Ладно, ― вдруг сказал Игорь. ― Будь по-твоему. Я иду в пещеры, и мне за тобой следить некогда: отстанешь, потеряешься ― твои проблемы.

Лето было в зените. По высохшей, треснувшей земле бегали сухие ящерки с пузырчатыми, вздутыми спинами; глухо, хрипло каркали вороны в деревьях. Игорь смотрел на дорогу. Сквозь пыль и зелень видно было, как по шоссе ездят редкие маршрутки: они шипели, тормозили у остановки, но из них выходили сплошь незнакомые люди.

― Слабаки и трусы, ― Игорь сплюнул.

Он ждал друзей, поддержавших его поход в пещеры, но он с Настей уже час сидел на заброшенных рельсах позади остановки, и никто до сих пор не приехал. Молчали и телефоны друзей, и шло время, катясь к полудню.

― А, ну их к чёрту, ― решил Игорь и грубо толкнул сестру: ― Вставай. Идём дальше.

Спустя полчаса вдали заплясало чёрное пятно пещеры, и тогда Игорь остановился и снял с плеч рюкзак. Не глядя на сестру, он сказал:

― Из всех историй, которые я слышал про пещеры, есть одна очень важная. Она часто повторяется. Это история о том, как люди, которые приходят в пещеру вместе, теряют друг друга. Поэтому я приготовил веревку.

Настя решила, что он шутит. Солнце, оставшееся за горой, бросало к пещере немного света, и лежавший перед ней сумрак тихо качался вокруг. Мимо в панике пробежала вздутая ящерка, потерявшая хвост, и скрылась под камнем; высокая трава вокруг завыла под напором ветра, и заскрипели деревья.

― Пещера известняковая, ― продолжал Игорь, ― там ничего не слышно. То есть слышно, если находиться рядом друг с другом. Но если я тебя потеряю, и ты начнешь кричать… я тебя вряд ли услышу. Понимаешь?

Он повернулся к Насте с веревкой в руках.

― Я собираюсь привязать тебя к себе.

― Ты шутишь, да?

― Выход там, ― Игорь кивком указал на тропинку.

― Испугать решил? Ну уж нет. Привязывай давай.

И пока брат вязал узлы, Настя глядела на вход в пещеру, и в груди становилось очень холодно от этого входа. Наверное, стоит надеть куртку, ведь Игорь как-то говорил, что в пещерах всегда около нуля. Рыжая макушка брата повисла над очередным узлом, и Настя сказала:

― Знаешь, я недавно случайно услышала, что папа хочет от нас уйти.

― Случайно? Хм… а чего они тогда вместе в отпуск улетели?

― Может, это они нам сказали, что вместе, а на самом деле доехали до аэропорта и в разные стороны?

Игорь поглядел на сестру и обвил её ещё одним кольцом веревки.

― Может, тебе послышалось?

― А ты слышал, как они ругались? Мама ему всё время говорила: «Давай разведемся, давай разведемся»!

― Да ну мало ли что они говорят… Я вон тоже… Ладно. Я взял тебе фонарь, пошли.

И они, связанные веревкой, зашагали к пещере.

Внутри дыхание превратилось в пар. Свет фонаря пополз по глыбам камней, обвалившихся с желто-серых стен и потолка, и уткнулся в брошенную кем-то белую свечу. Настя поежилась и вцепилась крепче в веревку, но Игорь поднял свечку и протянул ее сестре:

― Возьми на всякий случай. Я не уверен, что батарейки в твоем фонаре нормальные.

Настя обернулась назад, и увидела, что входа как будто нет, только пустая черная стена.

― Игорь, а где вход? Мы же только что там вошли…

Игорь обернулся и ахнул. Он тоже помнил, что они вошли здесь, но теперь вместо входа была стена. Он достал свои карты и посветил в них.

― Так… Те, кто рисовал эти карты, говорят, что там, дальше, есть еще один вход.

― Нет, погоди, а что с этим случилось? Что… ― тут Настя заметила огонек впереди. ― Что это? Ты видел?

Игорь оторвался от карт и нахмурился:

― Настя, послушай: эти пещеры ― не просто пещеры. Ты наверняка подслушивала мои разговоры с друзьями, и должна знать, что некоторые люди здесь сходили с ума. Так что успокойся и прекрати видеть то, чего нет.

― Ты говорил, что все сходили с ума, а не некоторые.

― Я… пугал своих друзей.

Тут огонек шевельнулся совсем близко.

― Что-то я тебе не верю, ― Настя попыталась прислушаться, но тишина тянула голову, выдавливая оттуда все мысли. С потолка капала вода, разбивая известняковую пыль, и ничего кроме этой воды слышно не было.

Камни заерзали под ногами, когда Игорь с Настей пошли дальше. На иных камнях, словно снег, лежал налет белой плесени; иногда попадались бревна, полностью захваченные этим налетом. Игорь слышал, что пещеры много лет назад пытались разрабатывать, добывать здесь известняк, и что вроде бы у другого входа есть рельсы, вагонетка, инструменты, только люди в итоге всё побросали, и теперь здесь никого нет. Вроде бы.

― Ты слышишь? ― Настя завертела вокруг фонарем, стараясь, чтобы его свет был везде. ― Тут кто-то ходит, я слышала, тут кто-то прошел только что!

― Ты опять? Я ничего не слышал.

Справа в темноте покатился камешек. Оба фонаря тут же метнулись в эту сторону, но никого не нашли.

― Ну, тут бывают обвалы, и камешки, наверное, сверху откалываются. Или просто какой-то неровно лежал.

Настя громко дышала, пытаясь не замечать движение, чудившееся ей вокруг. Надо вспомнить что-нибудь хорошее, говорила она себе, что-нибудь хорошее, не думать про пещеру, не думать… Но в голову не шло ничего, кроме окружавшей темноты. Игорь двигался чуть впереди, осторожно наступая на большие резкие камни, и пытался сверяться с картой.

Когда они собирали с друзьями этот поход, им казалось, что всё не так страшно, как рассказывают. Наверняка, половина слухов ― байки и легенды тех, кто тут даже никогда не был. Игорю хотелось проверить нервы на крепость и увидеть всё своими глазами, но пропавший выход спутал все мысли. Игорю было теперь очень не по себе. Он подумал, что, возможно, стоило подойти к стене и проверить, действительно ли выход пропал: может быть, это всё вещи того же порядка, что и эти камешки и непонятные огоньки вокруг? То есть вроде бы есть, а на самом деле кажется: подойдешь ближе, наведешь фонарик ― ничего нету. Но тогда это не пришло ему в голову, а потом они с Настей как-то пошли вперед, и, если верить карте, километра через два должен быть другой выход. Нужно все время идти по прямой. Два километра по таким камням ― это не меньше часа ходу, а то и больше. Но это ладно. Главное ― никуда не сворачивать.

― Игорь, ― донеслось до него.

Он обернулся. Настя стояла сильно позади, намного дальше, чем могла позволить веревка. Игорь потянул веревку и, не понимая, поглядел на ее обрезанный конец. Другой конец болтался на поясе у сестры, которая не двигалась и не пыталась подойти к нему.

― Почему ты стоишь?

― Игорь, я не могу идти… Тут… тут стена.

― Слушай, прекрати уже. Зачем ты отрезала веревку? У меня нет второй такой.

― Я ничего не отрезала!

Игорь сделал несколько шагов навстречу сестре и стукнулся обо что-то твердое и холодное.

― Я не могу пройти, ― голос Насти становился тише.

― Эй-эй, послушай, говори со мной! ― Игорь стал спешно проверять, везде ли эта невидимая стена: может, есть какие-то пробелы, где можно пройти или хотя бы пролезть. ― Настя!

Его сестра казалась совсем седой в свете фонаря. Она растеряно смотрела по сторонам, сжимая край куртки, и не двигалась. Игоря она как будто не слышала.

― Настя! Настя-я-я! ― Игорь заколотил по невидимой стене, и рукам стало горячо и больно. ― Я не верю в это, тут не может быть стены, что за черт! Настя! Да чтоб тебя!..

И стена в то же мгновение обросла цветом и фактурой, стала пепельной и иссиня-серой, с выступающими острыми углами. Желтоватые трещинки покрыли ее как жилы, и она, словно живая, чуть поёжилась, передвинула острые углы немного левее, потемнела и застыла.

― Нет… да ладно… ― Игорь закрывал и открывал глаза, но стена по-прежнему была тут и больше не двигалась. А Насти не было, только оборванный конец веревки лежал перед Игорем. ― Да ладно… ― повторил он, прикасаясь к стене. ― Да ну как… Настя!

На него вдруг навалилась тяжёлая, могучая тишина, и он осел. Потом посветил фонарем вперед и решил, что надо идти, пока не получится где-то свернуть: может быть, он найдет сестру. Может быть, ей тоже удастся как-то выбраться. Она, например, пойдет назад, и там внезапно выход, солнечный свет, маршрутка домой… Игорь сглотнул.

Впереди неожиданно возник огонек, и он никуда не убегал, а был на месте и разрастался по мере приближения. Это оказался костёр, и в свете его пламени сидел человек, такой же рыжий, как Игорь, только уже с бородой и гораздо старше. Волосы его были очень длинные и тянулись к костру, словно росли из него. Игорь подошел, и человек посмотрел на него безучастно:

― Что, опять?

― Простите?

― Стена, говорю, опять?

― А… ну да, стена. А вы… вы откуда знаете? Вы давно тут?

― Уже и не помню, ― человек сделал попытку встать, но махнул рукой и остался сидеть. ― Я вообще… как его… Э! ― он снова махнул на что-то рукой и замолчал.

― Вы не знаете, тут можно как-то… ― Игорь вдруг ощутил, что слова вываливаются из него, и он не помнит, как называются какие-то очень важные вещи. ― Настя, ― сказал он вдруг и удивился. ― Мне нужно найти Настю!

― Не спеши, ― ответил человек, ― садись. Я тут давно. И ты посиди… посиди…

Игорь сел. Он чувствовал, что с этим местом что-то не то, но никак не мог понять, что именно. Поэтому на всякий случай он повторял про себя имя сестры. Какой же я дурак, думал он, где теперь Настя? Фонарь у нее небось давно отказал, одна только свечка, да и к той ни спичек, ни зажигалки…

― Она у моря, будь уверен, ― вдруг сказал человек по другую сторону огня. Он поймал взгляд Игоря и закивал ему: ― Да-да, нашла очень быстро. У них, у девчонок, вообще чутье на такие вещи. Только как долго она там сидеть будет, одному черту известно… Мотаться теперь по свету ― не сойтись никак.

― Что? О чем вы говорите?

― Да ну ты сам посуди, какие теперь дела? Я давно уже тут сижу, у меня никаких дел. Ты забудь про девчонку, и вообще забудь про многое ― оно тебе здесь не нужно. Сиди себе, смотри на огонь, расти волосы… Какие дела? Никаких дел! О-о-о! Слышишь?

Человек вдруг приподнялся и показал пальцем прямо в стену:

― Гляди, вон они, волны. Дождался!

― Какие волны?

Игорь всматривался в стену, но не видел ничего, кроме желтоватых острых камней.

― Вон они, плещутся, родимые… ― говорил человек и распрямлялся. Рыжие волосы его отползали от огня, как маленькие саламандры, и бежали вверх по его телу. ― Плещутся! Плещутся! Ждут меня, солёные!

И он вдруг встал в полный рост, расправился, потянулся и шагнул прямо в стену. Игорь хотел было тоже встать, но уже не мог. Даже на стену смотреть толком не мог, только на огонь. И так ли это в действительности важно, кто это был и куда он делся? Чёрт его знает, сумасшедший какой-то. Одно надо только помнить: Настя. Настя ― это очень важно. Это слово самое важное, его нельзя забывать. Надо только вспомнить, что оно означает, и тогда всё будет хорошо. Всё будет хорошо, Настя.