Он приехал в Боринаж, чтобы вложить им в
сердца слово божье, но что сказать им теперь,
когда он увидел, что извечный враг углекопов –
не шахтовладельцы, а сам всемогущий?
(с) Ирвинг Стоун, "Жажда жизни"
Дайте сажи мне! Дайте умбры!
Дайте белил!
Я к вам – саженец, я к вам – утром,
я к вам – в пыли.
Хоть прижиться бы, в эту землю,
в глину и грунт,
меж крупицами, твердым семенем –
прямо в грудь!
Сажей, копотью «чернорожему» -
лоб и усы.
Чтоб без ропота: «Вот ухоженный
пастырев сын!»
Богу – богово, мне же – веру,
надежду тем,
кто в оковах, и кто в карьерах,
кто в темноте.
Им, ущербным и безутешным,
на небесах
дай прощенья – их ад кромешный
я видел сам.
Дайте слова мне! Дайте паству –
я буду ваш,
обескровленный, вечно пасмурный
Боринаж!
Солнцу по небу – не пробиться
в мой уголок.
Дайте что-нибудь! Хоть крупицу,
хоть уголек!
Угля, света мне! С непривычки
как будто слеп!
Мне ответили: «Уголь нынче –
и бог, и хлеб».
Копоть черная, пыль седая –
мне их носить.
Бога, черта ли, я не знаю,
за них просить? |
2 
