|
|
| ПРОИЗВЕДЕНИЯ |
|
|
| Рассказ |
09.01.2012 20:00:59 |
|
В продолжение предыдущей армейской байки хотел написать про отцов-командиров, но кто-то из вас уже немало слышал о них, а кому-то просто неинтересно читать/слушать подобное.
Ну-у, про офицеров и прапорщиков роты и батальона, в котором и в которой я провёл без малого два года... Одним словом, неважно.
Совсем уже разсобирался было писать об этом, как вдруг подумалось, ведь с той поры минуло не менее 25 лет... Почему 25, спросите вы? «В те времена укромные, теперь почти былинные, когда срока огромные брели в этапы длинные»(с) и чуть позже, когда я служил свою срочную, офицеры и прапорщики должны были отслужить как минимум 25 лет, чтобы выйти на пенсию... Лишь немногие из моих отцов-командиров тогда только начали служить, остальные отслужили какое-то время и в этой части, и в этой роте. Это означает, что, по всей видимости, нынче ни один из них уже не остался на службе. Наверное, все вышли на пенсию. Почему-то мне кажется, что никто из «моих ментов (так называли офицеров мои рядовые сослуживцы, ведь служили мы во внутренних войсках, а они тогда относились к системе МВД)» и прапоров не служит теперь. Ни мой ротный, крепкий алтайский мужик — Валерий Иваныч Егоров, мечтавший только об одном, чтобы по окончании срока его «лесной» службы, командование удовлетворило его рапорт о переводе в родной город, где он родился и вырос, где остались его родители... Ни все остальные... О каждом можно написать отдельно. Разные истории о разных людях: мудрых и недалёких, весёлых и унылых, занудных и озорных, необоснованно деспотичных и оправданно демократичных... Например, историю про то, как Валерий Иваныч велел незамедлительно отправить рядового Малиновского в десятидневный отпуск на родину, едва ему доложили, что этот рядовой «пресёк незаконное проникновение постороннего лица на территорию охраняемого объекта». Проще говоря, солдат, как и положено по уставу боевой службы, начал палить в воздух, когда к его посту без сопровождающего из караула попытался приблизиться замполит батальона. Замполиту пришлось, распластавшись звездой на снегу, дожидаться, когда караулы снимутся с боевого дежурства, а Малина съездил за это в отпуск. Или целую вереницу историй и баек про моего первого комбата, всё пытавшегося выслужиться перед командованием части, то, воздвигая бомбоубежище (бессмысленность этой затеи в условиях болот и вечной мерзлоты была понятна даже самым тёмным в нашем батальоне), то, гонясь за нарушениям со стороны личного состава (чья бы корова мычала: самого сослали служить на север из солнечного Узбекистана, поставили командовать "последним" батальоном части, потому что торговал водительскими правами). Или неспешное повествование про моего первого замполита роты, сурового, но справедливого, зычного — Сергея Степаныча Кугана. Или целый ворох рассказов про наших боевых прапоров, которые в своё время участвовали не в одном задержании "побегушников", и к которым с уважением относились не только солдаты, и офицеры, но и зоновское начальство, и даже зэки.
Наверное, когда-нибудь так и сделаю, напишу отдельно про каждого и про всех вместе, что вспомню.
Но сейчас лучше напишу о чем-нибудь другом...
Например, про то, как я однажды ходил в наряд по бане с парочкой других бойцов. Я призывался из Киргизии, а они оба — из Свердловска. Перед нарядом я — южанин спросил закалённых уральских парней, любят ли они париться, на что получил дружный утвердительный ответ, с чем мы и отправились в баню. После того, как мы всё раскочегарили, нагрели достаточно воды, чтобы могла помыться вся наша рота, а каптёр на всю роту же постирать бельё и портянки, мы забрались в парилку погреться. Стоял солнечный денёк, сочно хрустел снег, мороз щипал за нос, за щёки и уши. В небольшом помещении парилки, где в углу была буржуйка с раскалённой до красна трубой, стоял тропический зной, было так горячо, что трудно дышать. Мы забрались на верхнюю полку. Когда немного притерпелись к жаре, я плеснул на трубу из ковшика. Мои сонарядники моментально спустились на полку ниже. После второго "поддавания" они оказались на нижней полке, после третьего - распластались на полу, а после четвёртого выскочили за дверь, как ошпаренные. Я же дождался, когда мои уши стали сворачиваться в трубочку, выскочил наружу, но не задержался в предбаннике, как мои уральские сослуживцы, а отправился на мороз, где с дикими воплями окунулся в мягкий белоснежный сугроб. Пулей вернулся в баню, где блаженно распластался на скамье. От меня валил густой пар, сердце бешено колотилось в груди, норовя пробить в ней брешь. Когда тело немного успокоилось, я вернулся в парную. Никто не составил мне компанию. Я 3-4 раза "поддал пару" и, повторив безумный рывок от пылающей буржуйки в обжигающий снег, немного помедитировал, прилипнув мокрыми спиной и задницей к скамейке, глядя на отлетающий от меня пар к потолку предбанника. В третий раз мне не удалось окунуть своё разгорячённое туловище в пушистый сугроб. Выбегая из дверей бани я заметил, что картинка столовой, расположенной в здании напротив, как-то изменилась. На пороге, подбоченившись, стояла прапорщица, начальница кухни, и внимательно наблюдала за моим забегом. Смутившись, я не стал сигать с дорожки, а сделав круг с улюлюканьем вернулся в баню. Отдышавшись и ополоснувшись, я отправился в роту доложить, что всё готово к помывке личного состава и стирке, оставив парней дожидаться роту из караулов. Проходя мимо столовой, я поймал на себе внимательный взгляд прапорщицы, которая снова была на крыльце и поглядывала в сторону бани. Не уверен, что она узнала меня в одежде. |
 1  1070
|
|
| |
|
И опять: где продолжение?
Если быть окончательно честным, я не вижу развития. Есть только начала. Не хватает точки в конце... ( можно одну)))
|
|
|
1
21.01.2012 23:06:53
|
развития нет, наверное, потому что это - изложение. эпизода из жизни, который не имел никакого продолжения. поэтому точки и не хватает.
|
| |
|
|
Поздравляю, О :)
|
|
|
| |
|
|
