I.
Лето твоё на редкость прошло бесславно:
сколько их было –
сорванных планов,
гибельных любвей,
внутренних нагасаки, личных твоих бесланов,
из которых можно
выложить бродвей:
из недодрузей, удирающих во всю прыть,
и радостно приближающихся врагов.
Казалось: нет ничего, что могло бы уже сломить,
выбить из колеи,
понудить не писать стихов.
Но, видимо, Бог решает совсем добить.
Или проверить: мол, этот в бою каков.
кап-кап
кап-кап
вот больничный коридор
смерть за дверью совершает
свой амёбный приговор
свой медузный приговор
Ленка тихо умирает
не узнав меня в упор
II.
Ленка лежит с ранением ножевым.
Встреча с подонками – данность ночного города.
Страшно при мысли, что может не быть в живых:
Ленки
не быть
в живых
Это тебе не метафора любви как ножа у горла.
Это твоя, мальчик, правда, глоток дерьма.
И ты сидишь в коридоре больницы.
Тебя не пускают к ней.
А кругом проплывают аустерлица:
аутичные
стёртые
словно явь ночная сама
И ты молишь:
господи зачем тебе эта девочка
что ты в своём раю будешь делать с ней
она нужнее здесь
маме брату мне
мы до этого мало знали друг друга
а сейчас обнять бы
сказать ей живи подруга
выгрызть боль из неё
со смертью сразившись наедине
но она без сознания
у неё там трубки капельница
и ей до фени
принесённые тобой апельсины
заготовленные молитвы и утешения
и выражение лица
долбанутого телёнка
III.
в бутылке из-под «Фанты» чахнет роза
с-ума-сводяще в кране капает вода
(читатель ждёт уж рифмы «из мороза»)
но нет из перманентного невроза
безрифмо-безразмерного невроза
растут стихи не ведая стыда
кап-кап
кап-кап
птица – чего там? –
завтрашнего дня
выбери Ленку
выбери Ленку
не выбирай меня
IV.
Медсестра на меня косится, недовольная жутко.
«Молодой человек, вы шли бы, чего сидеть до утра…»
А в стекло коридорное голубь стучится шумно.
Она его посылает в шутку.
Но всё же даёт пшена.
Он клюёт, улетает.
Потом возвращается – уже с голубкой.
И смешно с ней целуется у окна.
если так и выглядит смерть
может так и выглядит смерть
я хочу чтобы так и выглядела она
только вот не сегодня
кап-кап
боль-блажь
зажимая между строк
мнёшь листок на нём стишок
ты лети лети листок
поскорее прямо к Богу
если есть на свете Бог
пусть здоровой будет Ленка
пусть пожить оставит Ленку
как бы ни был строг
V. Уже рассвет, а ты перегораешь –
недосваровский, Рюичи СИ9,
короче, робот – бесполезно заведён.
Что делать с этим, ни фига не знаешь.
Не знаешь ни фига, что с этим делать.
И просто валишься в тяжёлый сон.
Но, просыпаясь через два часа,
перед собою видишь сок и хлеб
и доброе лицо Ирины Львовны –
Ленкиной мамы.
Ёкнет сердце – вдруг беда.
Ты спрашиваешь, глядя ей в глаза
(поняв уже потом – вопрос нелеп):
«А Ленка будет жить?» - и та бессловно,
одними запёкшимися губами,
усталыми спасительными губами
шепчет:
«Конечно, да». |
2 
