*** (Ляо Чжай)
А кто-то заблудился, будто Кубла-Хан,
Протопал Азию до самой Сурабайи
В край
И до сих пор невольно различает
Чад
Вулканов Явы, вглядываясь в облака.
Шальное лето вырвалось и календарь
Оставило на грани перемены суток,
Собрав над океаном каждый предрассудок,
Как будто амулеты людоед-дикарь.
Замри, завидев белых, словно снег, собак.
Столкнувшись с чёрной кошкою, не тронься с места.
Безумство пренебречь хотя бы мелким бесом,
Когда на горы Сычуани нападает мрак.
Не стой на перекрёстке, подставляясь тем,
Кто тянет угольные руки - ухватить за ворот,
Сминая смех, бросается проворно
В сторону -
Обратно в трещины щербатых стен.
Ночные птицы с веток говорят вразброс.
Цикады душат звуки в неумолчном гвалте.
Надрывный плач геконов, шорох тряпок
платьев,
Под половиной из которых притаился хвост.
Не это ли луна сама царица лун?
По небу, расцарапанному краем света,
Заманивает в чащу и летит по следу
Тепла в своём безлюдном колдовском углу.
Её лучи - коварные куски стекла,
Посыпавшие заросли притворным шармом.
Попробуй оглянуться - превратятся в пару
За нами гонящихся жёлтых глаз.
Туман тасует горы, как калоду карт,
Спускается в лощину осторожным снежным
Обвалом. Дай мне руку, Эшли, знаешь, если
Я потеряю тебя, значит я и сам пропал.
А в мире духов смертный человек не зряч
Скорей драконьим усом бы пробился луч и
Тогда мы унесём свою добычу с кручи
Ведь персик солнца, на заре не так горяч.
А на заставе у подножья разливают чай,
Хозяин выметает наши вещи спешно.
"Кто вышел в горы ночью - не вернётся прежним," -
Со знаньем дела утверждает Ляо-Чжай. |
1 
