*** (Возвращаясь домой)
Возвращаясь домой,
Я надеялся искренне,
Мы закрутим немыслимый
пирует,
Над мерцающим туловом аэропорта.
Железная птица вытянет гордо
крылья,
Расправит колёса
И рухнет из перламутровой выси,
Пулей вольётся
в кривое подземное
дуло города -
Нет.
Самолёт, как обычно,
приземляется в перемёрзшую грязь.
Можешь даже не сомневаться,
Соратница,
Что я правда люблю этот город вязевый,
А точнее нагой и серебряный,
Серый,
словно осенью тонкий осиновый ствол.
Это город исполнен
Особого
Чёрно-белого вдохновения.
Мне не нужен тут Сталинград,
Холхин-Гол
Или Нáнкин
Или янки на танках,
Колесящие нагло по городу,
целясь базукой в соседний двор.
Я и так буду Эрих Мария Ремарк,
И я буду писаться с заглавного звука
Аааа!
Моя муза летит, возвращается чудом,
Из бессмысленной уличной драки,
Обтирая кровавые губы
Украдкой
О казённую морду блокнота.
И вот!
Я поэзия сопротивления.
Этот город - война без особого повода,
День за днём - затяжная осада
В золотых казематах
Волшебной подземки,
Где
Волна за волной или,
Поезд за поездом
Управляют случайным движением войска.
А в дверях ударяются стенка на стенку
Кирпичные голлемы.
Хрясь!
И не знай
Я о статусе мегаполиса,
Я решил бы, что это - деревня
И я каждому-каждому что-нибудь должен,
И всякий мечтает мне съездить по роже
По-свойски.
Каждый, кажется, сам не в себе
или сам за себя,
Но опасливо вечно сверяется
С Массой,
Чтобы верить в прогресс
И не двигаться с места
Напрасно.
Мне никак не охота копаться
В извечно-печальных
озлобленных русских.
Мне куда актуальнее,
Что в моём кошельке
Офицерские тонкие усики
Чана
И залысина кормчего Мао
Сходятся так неестественно близко,
Как ни у какого причала
При жизни,
А главное -
как мне выстроить солнечный Сан Франциско
Ради тебя
Из такого замызганного
материала.
|
3 
