в обратное время сквозь зеркала,
затуманенные дыханием Бога;
так долго
искать свои рамки в безграничном пространстве...
Не будет венчальных праздников в декабрьских похоронах.
Можно вступать откровенно в гражданские войны неравных.
Сыпется белыми хлопьями ужас в перебродивших дворах,
следы укрывая, скрывая разломы мостов попранных.
Алчностью бешеной ты разверзаешь скуластую пасть,
с вьюгой отчаянно воешь свои сумасшедшие трели,
но кто-то хватает за волосы, не позволяя пасть -
Неведомый, сильный - вытягивает из глубины на мель, и
рыбой беззубой таращишь глазницы пустые на лед
бьешься, хватая губами отбитыми яростный воздух.
А кто-то, извлекший тебя из отравленной бездны, поет
о том, что зимой хоронить слишком тягостно и непросто.
Можно забыться, укутавшись в плед, или свечи возжечь,
бросить на стол записные свои или чьи-то забытые книги,
серой и пыльной фатою отчистить от ржавчины меч
и отражения в нем выбирать, и примеривать вздохи и крики,
стоять над обрывом собственной слепоты,
скалиться по привычке карикатуре кудлатого бога.
Но кто-то спокойный немного занервничает от пустоты,
и будет несносно томительно ощущаться его тревога.
И снова ты мечешься между теплом колыбельным и братской войной,
Срываешь замки и толчёшь в металлической ступе надежды.
Зима наступает, она уже рядом, и мечется вместе с тобой,
а ты замерзаешь в потрепанной сквозняками ветхой одежде.
И все-таки кто-то, кто был, и по-прежнему рядом стоит,
губы кривит, если ты притворяешься, что его не видишь.
"Послушай, - он говорит, - ветер над крышей ревет, рычит
Слышишь его бесконечные вопли? Конечно слышишь!
Можно теперь возвращаться к пледам и матимачеховым чаям.
Там вероятнее будет отыскано подвенечное платье"...
Но снегом засыпало город, и невозможно идти по следам.
Ты молча стоишь на ветру, костенея и теребя распятье.
Так провожают в последний путь тех, с которыми выживал,
с кем уходили на дно океана, горели в кабине пилота.
Тех, кто вытаскивал из твоего почерневшего тела кинжал
и поливал на уже умирающую душу живую воду.
Может случится однажды, что ветер устанет выть,
Выдохнув внутрь оставленной бездны последние силы.
Но если придет тот час, когда некого станет похоронить,
Тогда обнаружишь внезапно, что сердце твое остыло. |
4 
