"Никогда не останавливайся. Никогда.
Я не могу долго смотреть на море, потому что
потом все, что происходит на земле, мне больше
не интересно..."
(монолог Джулианы, к/ф "Красная пустыня" М.Антониони)
Рыжий пёс царапает дверь этой комнаты по ночам.
Боже, да это всего лишь кухня, келья моя, мастерок в руке,
Одноядерный, монитор 10 дюймов,
Это вам не какая-то там ячейка вселенной,
И даже не орбита сотворения мира, не Альфа и Омега.
Рыжий пёс – мистификация детских страхов, вырвавшихся на свободу
Из-под страниц бытия.
Помнишь, Катунь бушевала под нами, когда лошади шли по мосту,
Подвесному мосту - доски гнилые на крепких канатах -
В котором встречались провалы.
И я спросила: а что, падают (лошади)? И услышала: всякое бывает.
Всякое. И лошади тоже люди, и лошади порой спотыкаются.
Рыжий пёс Ёлёнгмир, ты зачем меня отдал детям Алтая в потеху?
Ведь они до сих пор приносят своим богам человеческие жертвоприношения.
«Потому что люди, как лошади, как лошади, идут на водопой и падают, спотыкаясь.
Иди и ты».
Так сказал Ёлёнгмир.
И я пошла, и была я – жена канаана.
Понимала язык цветов и бесшерстных, уродливых кошек,
Что сидят под мордами сфинксов на границе язычества и монобожия,
Умываются лениво, а восходящее солнце бросает блики на их усы.
Так, наверное, Гильгамеш целовал своего Энкиду, мертвого Энкиду,
Как я целовала своего канаана.
Но и тот ушел, и другой иссяк, и семя его утекло бессмысленно, безответно.
Хотя, почему? Ведь цветы все равно растут,
Ведь цветы растут под дождем лучше, чем за стеклом и под лейкой,
В праздник – купание в душе, хозяйка бережно вытирает пыль с тугих листов.
Нет, Энкиду все же не зря пропал, не зря,
Брат его, друг его, возлюбленный его, Гильгамеш, теперь знает тайну смерти и успокоен.
Играя с демоном, не заигрывай: так парят орлы над Красной пустыней,
Над красной Шамбалой,
В скалах над местом слияния Сумульты с Катунью,
По ночам напоминающие пейзаж какого-то северного портового городка.
"Маленькая Джулиана, разве ты счастливой хотела быть?
Вон, закопалась как в сакральной урбанизации, будто ахатин в кокосовую стружку,
сыну сказки рассказываешь, на небо глядишь,
На Ёлёнгмир летучий,
И лжешь, лжешь безбожно, о том, что скалы умеют петь".
Ах, если бы нет, если бы нет!
Я была женой канаана, стала послушницей в Иерусалиме.
Альфа и Омега теперь обитают в руке моей,
И слышу, слышу подспудно: «Рыжий пёс просит еды, дай ему еды, дай, а сама не ешь».
Ёлёнгмир, ты всегда побеждаешь.
Но я
Выключаю питание монитора. |
5 
